Генри Райдер Хаггард : Клеопатра

- спросила она. - Неужто ушел ночью бродить, слепой, - да не допустит этого Осирис, славится его имя вечно! Горе мне, горе! И почему я не зашла к нему вечером? Горе всем нам, великое горе! До чего же мы дожили: верховный жрец великого и священного храма, по праву рождения правитель Абидоса, остался в своей немощи один, и только ветхая старуха, которая сама стоит одной ногой в могиле, ухаживает за ним! О Гармахис, бедный мой, несчастный мальчик, это ты навлек на нас такое горе!.. Великие боги, что это? Неужто он спит на полу? Нет, нет... он умер? Царевич! Божественный отец! Аменемхет! Проснись, восстань! - И она заковыляла к трупу. - Что с тобой? Клянусь Осирисом, который спит в своей священной могиле в Абидосе, ты умер? Умер один, никого не было рядом с тобой поддержать в эту священную минуту, сказать слова утешения! Ты умер, умер, умер! - И ее горестный вопль полетел к потолку, отскакивая эхом от украшенных статуями стен.
Тише, перестань кричать! - сказал я, выходя из темноты на свет.
- Ай, кто ты такой?! - крикнула она и выронила из рук корзину. - Злодей, это ты убил нашего владыку праведности, единственного владыку праведности во всем Египте?