Майкл Александр Айснер : Крестоносец

Но голос изменил мне, меня захлестнула волна непреодолимого, как прибой, смятения. Я сунул руку под кольчугу в поисках платка, смоченного слезами Изабель, чтобы вспомнить другое место, другой мир. Но этот мир мучительно ускользал от меня. Я опустил глаза и увидел кровь на своем мече, на своих руках, на своем плаще. Задержав дыхание, я стиснул зубы, пока боль не отступила, пока я снова не смог дышать. Я опять взглянул вниз на пыльный двор, на мальчика, стоявшего на коленях, словно прихожанин перед священником в ожидании, когда тот положит плоть Христову ему на язык. Палач в роли священника. Меч опустился под шеей, вонзившись в плечо юноши, и мусульманин повалился на бок, словно подстреленный олень. Рыцарь снова поднял меч и ударил. И опять промахнулся, раздробив ключицу. Звук от удара эхом разнесся по замку, как будто каменный снаряд из баллисты расколол стену. Лицо юноши исказилось, он взвыл от боли. Из рядов христиан, следивших за мрачным спектаклем из-за голов своих товарищей, раздался злобный смех. Палач пришел в неистовство и принялся рубить шею юнца; каждый удар сопровождался громким ревом толпы. Когда голова язычника наконец покатилась, воины, окружившие место казни, одобрительно зашумели.