Болеслав Прус : Фараон

и мой сын, - рыдая, призналась Сарра.
- Ты веришь в единого Яхве и вдруг испугалась сказок какой-то старухи, быть может, интриганки? Где же твой великий бог?
- Этот бог - только для меня, а те, другие - твои, - и я тоже должна почитать их.
- Значит, старуха говорила тебе о финикиянах? - спросил Рамсес.
- Она ворожила мне давно, еще в Мемфисе. И вот теперь все говорят про какую-то финикийскую жрицу. Я не знаю, может, мне с горя все это чудится. Будто, если бы не ее чары, ты не бросился бы тогда на арену. Ведь бык мог убить тебя! Как подумаю, и сейчас сердце холодеет...
- Все это глупости, Сарра! - весело перебил ее Рамсес. - Кого я приблизил к себе, тот стоит так высоко, что ему ничто не страшно. А тем более какие-то бабьи сказки.
- А несчастье? Нет такой высокой горы, где бы не настигли нас его стрелы!
- Материнские заботы утомили тебя, - сказал царевич, - и жару ты плохо переносишь, оттого и печалишься беспричинно. Успокойся и береги моего сына. Человек, кто бы он ни был - финикиянин или грек, может вредить только себе подобным, а не нам, богам этого мира, - сказал он задумчиво.
- Что ты сказал про грека?.. Какой грек?.. - спросила с беспокойством Сарра.