Генри Райдер Хаггард : Клеопатра

И скажу тебе правду: мне кажется, что я как бы родился заново.
Она вскрикнула от радости, ее залитое слезами лицо засияло и сделалось несказанно прекрасным. Мне вспомнилось серое небо в тот печальный час, что отделяет ночь от утра, и первые лучи зари, окрашивающие его румянцем. Прелестное лицо девушки порозовело, потухшие глаза замерцали, точно звезды, сквозь слезы пробилась улыбка счастья, - так вдруг начинают серебриться легкие волны, когда море целуют лучи восходящей луны.
- Ты будешь жить! - воскликнула она и бросилась на колени перед моим ложем. - Ты жив, а я-то так боялась, что ты умрешь! Ты возвратился ко мне! Ах, что я болтаю! Какое глупое у нас, у женщин, сердце! Это все от долгих ночей у твоего ложа. Нет, нет, тебе нельзя говорить, Гармахис, ты должен сейчас спать, тебе нужен покой! Больше ни одного слова, я запрещаю! Где питье, которое оставил этот длиннобородый невежда? Нет, не надо никакого питья! Засни, Гармахис, засни! - Она присела на полу у моего ложа и опустила на мой лоб свою прохладную ладонь, шепча: - Спи, спи...
Когда я пробудился, она по-прежнему была рядом со мной, но в окно сочился рассвет.