Болеслав Прус : Фараон
Слуги твои принесут бокалы и кувшины с разными напитками. Выйди, отпразднуем сегодняшнюю ночь и рассвет, что придет после нее. Под сенью моей, под сенью смоковницы, родящей сладкие плоды, твой возлюбленный возляжет рядом с тобой; и ты утолишь его жажду и будешь покорна всем его желаниям..."
И снова запели флейта и арфа, а после них тенор:
- "Я молчаливого нрава, никогда не рассказываю о том, что вижу, и сладость плодов моих не отравлю пустой болтовней" (0).
10
Вдруг песня умолкла, заглушенная шумом и топотом бегущей толпы.
- Язычники!.. Враги Египта!.. - кричал кто-то. - Вы распеваете песни, когда все повергнуты в горе, и славите еврейку, которая своим колдовством остановила течение Нила...
- Горе вам! - кричал другой голос в ответ. - Вы попираете землю наследника престола!.. Смерть постигнет вас и детей ваших!..
- Мы уйдем, но пусть выйдет к нам еврейка, чтобы мы могли высказать ей свои обиды...
- Бежим!.. - закричала Тафет.
- Куда? - спросил Гедеон.
- Ни за что! - возмутилась Сарра: ее прекрасное лицо пылало от негодования. - Разве я не принадлежу наследнику, перед которым эти люди падают ниц!
И прежде чем отец и прислужница опомнились, она выбежала на террасу, вся в белом, и крикнула толпе, волновавшейся за оградой:
- Вот я!..
И снова запели флейта и арфа, а после них тенор:
- "Я молчаливого нрава, никогда не рассказываю о том, что вижу, и сладость плодов моих не отравлю пустой болтовней" (0).
10
Вдруг песня умолкла, заглушенная шумом и топотом бегущей толпы.
- Язычники!.. Враги Египта!.. - кричал кто-то. - Вы распеваете песни, когда все повергнуты в горе, и славите еврейку, которая своим колдовством остановила течение Нила...
- Горе вам! - кричал другой голос в ответ. - Вы попираете землю наследника престола!.. Смерть постигнет вас и детей ваших!..
- Мы уйдем, но пусть выйдет к нам еврейка, чтобы мы могли высказать ей свои обиды...
- Бежим!.. - закричала Тафет.
- Куда? - спросил Гедеон.
- Ни за что! - возмутилась Сарра: ее прекрасное лицо пылало от негодования. - Разве я не принадлежу наследнику, перед которым эти люди падают ниц!
И прежде чем отец и прислужница опомнились, она выбежала на террасу, вся в белом, и крикнула толпе, волновавшейся за оградой:
- Вот я!..