Том Холланд : Спящий в песках
– прошептал Иосиф. – Иди ко мне, сынок.
Инен, однако, молчал, а в глазах его читались враждебность и неверие.
– Инен, что случилось?
Иосиф протянул к сыну руки, но тот отскочил еще дальше и замотал головой, а потом неожиданно спросил:
– Это правда? То, что сказал фараон?
– Что именно?
– Насчет мамы. Что жрецы могли спасти ее от смерти.
– Нет.
– Но я сам видел, как он всего лишь взглядом заставил тебя упасть на колени. Ты стоял на коленях, отец. Значит, он говорил правду насчет великой и тайной силы?
На какой-то момент Иосиф растерялся и просто не знал, что ответить ребенку.
– Фараон не хотел этого, сынок, – наконец пробормотал Иосиф. – Он был не в себе. Иди к отцу.
На сей раз Инен не отстранился, но позволил заключить себя в объятия. Иосиф долго прижимал мальчика к себе, а потом поцеловал в лоб и отнес в детскую, где спал его братишка.
– Ничего не бойся, – промолвил отец, снова целуя мальчика, – ибо есть Бог единый, и он обережет тебя от всякого лиха, как всегда берег и сохранял меня.
Он направился к двери, но у порога оглянулся и увидел, что Инен сидит неподвижно, прислонившись к стене, с застывшим, мертвенно-бледным лицом.
Инен, однако, молчал, а в глазах его читались враждебность и неверие.
– Инен, что случилось?
Иосиф протянул к сыну руки, но тот отскочил еще дальше и замотал головой, а потом неожиданно спросил:
– Это правда? То, что сказал фараон?
– Что именно?
– Насчет мамы. Что жрецы могли спасти ее от смерти.
– Нет.
– Но я сам видел, как он всего лишь взглядом заставил тебя упасть на колени. Ты стоял на коленях, отец. Значит, он говорил правду насчет великой и тайной силы?
На какой-то момент Иосиф растерялся и просто не знал, что ответить ребенку.
– Фараон не хотел этого, сынок, – наконец пробормотал Иосиф. – Он был не в себе. Иди к отцу.
На сей раз Инен не отстранился, но позволил заключить себя в объятия. Иосиф долго прижимал мальчика к себе, а потом поцеловал в лоб и отнес в детскую, где спал его братишка.
– Ничего не бойся, – промолвил отец, снова целуя мальчика, – ибо есть Бог единый, и он обережет тебя от всякого лиха, как всегда берег и сохранял меня.
Он направился к двери, но у порога оглянулся и увидел, что Инен сидит неподвижно, прислонившись к стене, с застывшим, мертвенно-бледным лицом.