Болеслав Прус : Фараон
Пройдя еще несколько шагов, они снова пали и делали так трижды. И каждый раз Рамсесу приходилось приказывать им, чтобы они встали.
Тем временем Пентуэр, стоявший на колеснице царевича, шептал своему господину:
- Пусть на лице твоем не прочтут они ни жестокости, ни радости. Лучше будь спокоен, как бог Амон, который презирает своих врагов и не тешится легкими победами.
Наконец кающиеся ливийцы предстали перед наследником, смотревшим на них с золоченой колесницы, как гиппопотам на утят, которые не знают, куда спрятаться от его страшной силы.
- Это ты, - произнес Рамсес, - это ты, Муссаваса, мудрый вождь ливийцев?
- Это я - твой слуга, - ответил тот и снова пал на землю.
Когда ему было велено встать, царевич продолжал:
- Как мог ты решиться на столь тяжкий грех - поднять руку на землю богов? Неужели тебя покинуло прежнее благоразумие?
- Государь, - ответил лукавый ливиец, - обида помутила разум изгнанных солдат фараона, и они устремились навстречу своей гибели, увлекая за собой меня и моих соплеменников. И ведают боги, сколь долго тянулась бы эта война, если бы во главе армии вечно живущего фараона не стал бы ты сам Амон в твоем образе.
Тем временем Пентуэр, стоявший на колеснице царевича, шептал своему господину:
- Пусть на лице твоем не прочтут они ни жестокости, ни радости. Лучше будь спокоен, как бог Амон, который презирает своих врагов и не тешится легкими победами.
Наконец кающиеся ливийцы предстали перед наследником, смотревшим на них с золоченой колесницы, как гиппопотам на утят, которые не знают, куда спрятаться от его страшной силы.
- Это ты, - произнес Рамсес, - это ты, Муссаваса, мудрый вождь ливийцев?
- Это я - твой слуга, - ответил тот и снова пал на землю.
Когда ему было велено встать, царевич продолжал:
- Как мог ты решиться на столь тяжкий грех - поднять руку на землю богов? Неужели тебя покинуло прежнее благоразумие?
- Государь, - ответил лукавый ливиец, - обида помутила разум изгнанных солдат фараона, и они устремились навстречу своей гибели, увлекая за собой меня и моих соплеменников. И ведают боги, сколь долго тянулась бы эта война, если бы во главе армии вечно живущего фараона не стал бы ты сам Амон в твоем образе.