Майкл Александр Айснер : Крестоносец

Я очень осторожно подвернул рукава, чтобы они не собрались в некрасивые складки, какие я часто видел на одежде других монахов. После ежедневного прочтения главы из устава святого Бенедикта аббат представил меня моим товарищам.
- Поприветствуем Лукаса, - сказал он, - как поприветствовал бы отец вернувшегося в отчий дом блудного сына. Мое посвящение в монахи аббат объявил искуплением грехов прошлого и символом духа прощения, которым был славен наш монастырь. Я был благодарен судьбе, позволившей мне занять надлежащее место в божественной вселенной, и был исполнен решимости доказать аббату, что достоин его доверия. Но, кажется, я отвлекся от главной цели моего повествования. Моя рукопись призвана стать картой души Франциско, описанием его духовной борьбы, а вовсе не оценкой достижений таких смиренных служителей Господа, как я. Итак, моя дружба с Франциско началась в капитуле. Думаю, Франциско почувствовал мое прирожденное благородство и оценил мой талант собеседника. Он первым вступил со мной в разговор, и я живо помню его первое замечание:
- Кажется, брат Лукас, твоя ряса тебе немного великовата, - с улыбкой произнес он. Вскоре длинные нелегкие минуты в капитуле превратились для меня в нечто совершенно противоположное - я с нетерпением ждал каждой возможности поговорить с моим другом… Признаюсь, Франциско был моим единственным другом - если не считать аббата Педро, моего благодетеля.