Том Холланд : Спящий в песках

Воистину, то было чудо из чудес – и несомненный знак свыше.

Когда же носилки остановились и восседавшая на них красавица сошла на дорогу, фараон понял, что гонец ничуть не преувеличил ее прелесть и, сравнивая ее с самим солнцем, не допустил кощунства. Воистину, до сего часа он не мог представить себе подобного очарования. Стан царевны был тонок, словно тростник, груди подобны фруктам, выточенным из слоновой кости, волосы – темнее самой черной из ночей – ниспадали семью косами ниже пояса, руки и ноги поражали миниатюрностью и изяществом. Щеки ее, окрашенные нежным румянцем, походили на розовые лепестки, губы, сочные и красные, – на вишни, а ровные белые зубы – на драгоценные жемчужины. Миндалевидные глаза под длинными шелковистыми ресницами сияли ослепительной, неземной чернотой. Когда она, чуть повернув голову на лебединой, украшенной золотыми ожерельями шее, кокетливо опустила подкрашенные веки, затеняя блеск глаз, у Эхнатона перехватило дыхание. Ему страстно хотелось заговорить с ней, облечь свои восторги в слова, но он поймал себя на том, что несравненная красота незнакомки лишила его дара речи. Теперь фараону казалось, что при всей неумеренности восхвалений гонец недооценил ее, ибо в глазах царя она выглядела прекраснее солнца, луны и бесчисленных звезд.