Том Холланд : Спящий в песках
Что же касается самого Иосифа, этого мудрого и счастливого человека, то царь Тутмос не любил расставаться с ним и всякий раз, когда по какой-либо великой необходимости это случалось, лик фараона омрачался, ибо дух его начинали смущать странные фантазии и страхи.
Потом случилось так, что Туа сообщила о своей беременности, а спустя всего несколько дней было объявлено и о беременности великой царицы. Иосиф, как и должно мужу, коего ждет прибавление семейства, возрадовался, а вот фараон, к немалому беспокойству его верного советника, напротив, стал еще более нервным, замкнулся и ушел в себя. Как ни стремился Иосиф развеять грусть господина своего и развлечь его, ничто не помогало: по мере того как шли месяцы и близились роды, настроение царя все более ухудшалось. Наконец стало очевидно, что он преисполнен страха, как и в день возвращения из храма Амона, однако чего именно он страшился, так и оставалось тайной. Об этом владыка Египта не говорил никому.
Правда, однажды вечером произошло нечто странное. Фараон и Иосиф увидели в садах жен своих – великую царицу и Туа, обеих с очевидными уже признаками беременности. Царь Тутмос молча воззрился на их округлые животы, а потом нахмурился, содрогнулся и отступил назад.