Том Холланд : Спящий в песках
Другое дело, что исцеление, похоже, не принесло Тутмосу душевного успокоения: долгое время он выглядел подавленным и угрюмым, а придворные, случайно встречавшиеся с ним взглядом, замечали в глазах правителя отражение ужаса, который, казалось, проморозил насквозь всю его душу.
Наконец владыка Тутмос послал за Иосифом и надолго удержал его при себе, расспрашивая о почитаемом им едином Боге – Боге, по словам Иосифа, несравненно более милостивом и великодушном, нежели повергающий в страх Амон. Жрец Амона, со своей стороны, явился к владыке и попытался уговорить его прогнать Иосифа прочь и не допускать впредь к своей священной особе. Тутмос отказался. Более того, с тех пор Иосиф стал для него еще ближе.
Примерно в то же время сестра царя Тутмоса, делившая с ним ложе и трон в качестве великой царицы, родила сына Никто не радовался за своего господина больше, чем его верный советник Иосиф, однако, глядя на маленького царевича, он невольно сокрушался в душе о том, что сам в отличие от фараона не имеет ни сына, ни дочери. Обратившись к кормилице, он вопросил, как нарекли новорожденного царевича. Услышав, что наследнику фараона дано имя Аменхотеп – а у язычников это означало "Амон доволен", – Иосиф задумался, ибо знал, что верховный жрец таинственного божества, в честь которого назван будущий фараон, является его злейшим врагом.
Наконец владыка Тутмос послал за Иосифом и надолго удержал его при себе, расспрашивая о почитаемом им едином Боге – Боге, по словам Иосифа, несравненно более милостивом и великодушном, нежели повергающий в страх Амон. Жрец Амона, со своей стороны, явился к владыке и попытался уговорить его прогнать Иосифа прочь и не допускать впредь к своей священной особе. Тутмос отказался. Более того, с тех пор Иосиф стал для него еще ближе.
Примерно в то же время сестра царя Тутмоса, делившая с ним ложе и трон в качестве великой царицы, родила сына Никто не радовался за своего господина больше, чем его верный советник Иосиф, однако, глядя на маленького царевича, он невольно сокрушался в душе о том, что сам в отличие от фараона не имеет ни сына, ни дочери. Обратившись к кормилице, он вопросил, как нарекли новорожденного царевича. Услышав, что наследнику фараона дано имя Аменхотеп – а у язычников это означало "Амон доволен", – Иосиф задумался, ибо знал, что верховный жрец таинственного божества, в честь которого назван будущий фараон, является его злейшим врагом.