Том Холланд : Спящий в песках
Но потом я заснул так крепко и непробудно, словно был одурманен мандрагорой. А где в это время была ты? Спала рядом со мной, жена моя, или витала невесть где, на ядовитых ночных ветрах?
Он снова почувствовал, как закипает в нем гнев, но Лейла и в этот раз успокоила его одной-единственной улыбкой, заключила в объятия, поцеловала его и прошептала в самое ухо:
– Разве ты уже не любишь меня больше всего на свете?
И снова Гарун позабыл обо всем, кроме ее сладких губ.
Но на следующий день Гаруна вновь позвали к соседу. Больной слуга умер, но смерть его была чудовищно страшна: труп его валялся на полу и представлял собой едва ли не скелет, ибо плоть на костях практически отсутствовала. Ужаснувшись увиденному, Гарун вознес молитву Аллаху и, поспешив прочь из соседского дома, вернулся к жене.
Как и в предыдущие два дня она держала на коленях дочку, на этот раз спящую, и картина сия так тронула его сердце, что зародившиеся было подозрения стремительно улетучились.
Однако он не поддался чарам, а, крепко сжав кулаки, подошел к Лейле, сел рядом с ней и, глядя в прекрасное лицо и бездонные, обрамленные шелковистыми ресницами глаза, спросил:
– Кто ты?
Он снова почувствовал, как закипает в нем гнев, но Лейла и в этот раз успокоила его одной-единственной улыбкой, заключила в объятия, поцеловала его и прошептала в самое ухо:
– Разве ты уже не любишь меня больше всего на свете?
И снова Гарун позабыл обо всем, кроме ее сладких губ.
Но на следующий день Гаруна вновь позвали к соседу. Больной слуга умер, но смерть его была чудовищно страшна: труп его валялся на полу и представлял собой едва ли не скелет, ибо плоть на костях практически отсутствовала. Ужаснувшись увиденному, Гарун вознес молитву Аллаху и, поспешив прочь из соседского дома, вернулся к жене.
Как и в предыдущие два дня она держала на коленях дочку, на этот раз спящую, и картина сия так тронула его сердце, что зародившиеся было подозрения стремительно улетучились.
Однако он не поддался чарам, а, крепко сжав кулаки, подошел к Лейле, сел рядом с ней и, глядя в прекрасное лицо и бездонные, обрамленные шелковистыми ресницами глаза, спросил:
– Кто ты?