Майкл Александр Айснер : Крестоносец
Еда была нетронута, свеча погашена. Я читал несколько часов, а потом задремал. Тихий голос Франциско разбудил меня.
- Со мной в цитадели был Андре. Я не шелохнулся, пытаясь разогнать сон. Впервые Франциско заговорил об Андре и о крестовом походе.
- Андре был в цитадели, - повторил он, безучастно глядя перед собой. Затем перевернулся на другой бок и закрыл глаза. В тот вечер я не мог заснуть. Я ненадолго погружался в сон, но тут же просыпался. Мне снился Франциско: на голове его была корона из шипов, на ладонях - следы ран. Во время страданий Христос, наверное, был похож на Франциско в тот день, когда я впервые увидел своего друга в Поблете: истощенного, нечесаного, грязного и беззащитного. Я бродил по своим покоям, ступая босиком по холодному каменному полу, перебирая четки. Всю ночь я дрожал, сам не зная отчего, то ли от страха, то ли от нетерпения. Когда зазвонили колокола, я машинально оделся и отправился в церковь к утренней службе. Затем пошел в келью Франциско, так же, как делал предыдущие четыре месяца. Я едва дышал, шагая туда. В глубине души я ожидал найти его мертвым или увидеть, что он исчез, - словно Господь наконец принял его обратно. Но я ошибся. Когда я вошел, он взглянул мне прямо в глаза и заговорил так, будто мы только что расстались.
- Со мной в цитадели был Андре. Я не шелохнулся, пытаясь разогнать сон. Впервые Франциско заговорил об Андре и о крестовом походе.
- Андре был в цитадели, - повторил он, безучастно глядя перед собой. Затем перевернулся на другой бок и закрыл глаза. В тот вечер я не мог заснуть. Я ненадолго погружался в сон, но тут же просыпался. Мне снился Франциско: на голове его была корона из шипов, на ладонях - следы ран. Во время страданий Христос, наверное, был похож на Франциско в тот день, когда я впервые увидел своего друга в Поблете: истощенного, нечесаного, грязного и беззащитного. Я бродил по своим покоям, ступая босиком по холодному каменному полу, перебирая четки. Всю ночь я дрожал, сам не зная отчего, то ли от страха, то ли от нетерпения. Когда зазвонили колокола, я машинально оделся и отправился в церковь к утренней службе. Затем пошел в келью Франциско, так же, как делал предыдущие четыре месяца. Я едва дышал, шагая туда. В глубине души я ожидал найти его мертвым или увидеть, что он исчез, - словно Господь наконец принял его обратно. Но я ошибся. Когда я вошел, он взглянул мне прямо в глаза и заговорил так, будто мы только что расстались.