Майкл Александр Айснер : Крестоносец

В горле у меня пересохло. Если бы конструкция загорелась, мы оказались бы в ловушке, и башня стала бы внушительным погребальным костром для рыцарей ордена Калатравы. Я размышлял, как сообщили бы в таком случае о нашей смерти в Испании. Не могли же там сказать, что мы погибли, так и не вступив в бой, - после всех тренировок, после того, как король Хайме лично потребовал нашего присутствия в Леванте… И после всего этого ни один неверный не погиб от меча рыцаря Калатравы? Нет, для нас бы выдумали более славный конец. А как мои родители отнеслись бы к такому сообщению? Мою мать известие о моей смерти наверняка бы убило. Один сын погиб в воде, другой - в огне. Два мученика в семье. Мой отец отправился бы в еще более длительные и далекие странствия, переезжая с одного рыцарского турнира на другой. Но ему все равно не удалось бы убежать от страшной правды, что семя его уничтожено. К счастью, огонь не проник внутрь башни. Вымоченные в уксусе шкуры, покрывавшие ее стены, и впрямь оказались эффективной защитой от горящих стрел. Однако сомневаюсь, что в аду было жарче, чем в нашем убежище. Тихие слова одного из товарищей привлекли мое внимание. Я узнал голос - Энрике Санчес, юный любовник Эсмеральды, затянул погребальную молитву:
- Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться[10].