Майкл Александр Айснер : Крестоносец

На его щеках выступили красные пятна, а он все продолжал себя бить, пока Рамон не схватил его за руку. Всхлипывая, падре упал на колени и сознался в греховной связи с Эсмеральдой. Он целовал ноги дядюшки Рамона и умолял его смилостивиться. Рамон пообещал сохранить тайну падре Дионисо при условии, что Энрике будет позволено остаться в Калатраве. Для видимости падре Дионисо все же упросил Рамона слегка наказать Энрике. Рамон ответил, что ввиду необычных обстоятельств ему потребуется разрешение самого Энрике, который великодушно согласился на лишний час дневной безмолвной молитвы в течение месяца. Сейчас же, на рассвете перед битвой, от великодушия Энрике не осталось и следа.
- Прикончи ублюдка, - повторил он, вытащив меч из ножен одной рукой и теребя подвеску Эсмеральды другой. Очевидно, он готов был сам исполнить приговор, если Галиндо не хватит на то решительности. Жизнь французу спас только случай: появились дядюшка Рамон и двое его приближенных - Бернард и Роберто - и не дали Галиндо и Энрике пролить кровь. Оказывается, наш предводитель прибыл со стратегического совещания командиров.
- Взвинченные нервы после трудного пути порождают вспыльчивость, - сказал Рамон, подъехав к нам.