Майкл Александр Айснер : Крестоносец
Мы - новобранцы ордена Калатравы. Когда с моей спины убрали колено, я наконец-то смог встать.
- Очень рад, - сказал я, потирая оцарапанную щеку. Я подал руку, и Рамон пожал ее с такой силой, что едва не сломал. Дядюшка Рамон приходился Андре таким же «дядей», как и мне, но все равно все звали его именно так. Возможно, из-за его добродушного характера. Рамон был великим магистром ордена Калатравы и предводителем целой сотни рыцарей. Он был великолепным воином и имел внушительную внешность - хоть и невысокий, но мощный, широкогрудый и широкоплечий. У него была большая лысая голова, морщины на лбу и свидетельствующий о его роде занятий шрам через всю щеку. Его тонкие губы казались слишком деликатными для тех грубых речей, которые он вел. Речи его да еще склонность к сладким винам вызывали недовольство аббата Винценто из цистерцианского монастыря, примыкавшего к крепости Калатрава. Аббату Винценто как будто нравилось изучать духовные недостатки Рамона.
- Рамон слишком любит жизнь, чтобы быть служителем Господа, - частенько повторял аббат. Хотя Рамон часто улыбался, а порой смеялся даже слишком громко, у него были грустные карие глаза с крошечными золотыми крапинками - такие грустные, будто смерть каждого из его воинов оставила в них свой след.
- Очень рад, - сказал я, потирая оцарапанную щеку. Я подал руку, и Рамон пожал ее с такой силой, что едва не сломал. Дядюшка Рамон приходился Андре таким же «дядей», как и мне, но все равно все звали его именно так. Возможно, из-за его добродушного характера. Рамон был великим магистром ордена Калатравы и предводителем целой сотни рыцарей. Он был великолепным воином и имел внушительную внешность - хоть и невысокий, но мощный, широкогрудый и широкоплечий. У него была большая лысая голова, морщины на лбу и свидетельствующий о его роде занятий шрам через всю щеку. Его тонкие губы казались слишком деликатными для тех грубых речей, которые он вел. Речи его да еще склонность к сладким винам вызывали недовольство аббата Винценто из цистерцианского монастыря, примыкавшего к крепости Калатрава. Аббату Винценто как будто нравилось изучать духовные недостатки Рамона.
- Рамон слишком любит жизнь, чтобы быть служителем Господа, - частенько повторял аббат. Хотя Рамон часто улыбался, а порой смеялся даже слишком громко, у него были грустные карие глаза с крошечными золотыми крапинками - такие грустные, будто смерть каждого из его воинов оставила в них свой след.