Генри Райдер Хаггард : Клеопатра
Все эти годы его слова преследуют меня, даже сейчас, в эти последние мгновенья, они звучат в моих ушах.
- Любимый мой, он давно умер, - прошептала она.
- Если он умер, значит, он рядом со мной. Что означали его слова?
- Этот презренный негодяй умер, зачем его вспоминать? О, милый, поцелуй меня, твое лицо бледнеет. Конец близок.
Он поцеловал ее в губы долгим поцелуем, и до самого последнего мгновения они то целовались, то лепетали друг другу на ухо слова любви, точно влюбленные новобрачные. Мое сердце терзала ревность, но я завороженно глядел на них, исполненный неведомым волнением.
Но вот я увидел, что на его лицо легла печать Смерти. Голова откинулась на ложе.
- Прощай, моя египтянка, прощай! Я умираю...
Клеопатра приподнялась на руках, безумным взглядом впилась в его серое, как пепел, лицо, дико вскрикнула и упала без чувств.
Но Антоний был еще жив, хотя говорить уже не мог. Я приблизился к нему и, опустившись на колени, взял вино со снадобьем и поднял, как бы желая дать ему глоток. И в этот миг я прошептал ему на ухо:
- Антоний, прежде чем полюбить тебя, Клеопатра была моей любовницей.
- Любимый мой, он давно умер, - прошептала она.
- Если он умер, значит, он рядом со мной. Что означали его слова?
- Этот презренный негодяй умер, зачем его вспоминать? О, милый, поцелуй меня, твое лицо бледнеет. Конец близок.
Он поцеловал ее в губы долгим поцелуем, и до самого последнего мгновения они то целовались, то лепетали друг другу на ухо слова любви, точно влюбленные новобрачные. Мое сердце терзала ревность, но я завороженно глядел на них, исполненный неведомым волнением.
Но вот я увидел, что на его лицо легла печать Смерти. Голова откинулась на ложе.
- Прощай, моя египтянка, прощай! Я умираю...
Клеопатра приподнялась на руках, безумным взглядом впилась в его серое, как пепел, лицо, дико вскрикнула и упала без чувств.
Но Антоний был еще жив, хотя говорить уже не мог. Я приблизился к нему и, опустившись на колени, взял вино со снадобьем и поднял, как бы желая дать ему глоток. И в этот миг я прошептал ему на ухо:
- Антоний, прежде чем полюбить тебя, Клеопатра была моей любовницей.