Генри Райдер Хаггард : Клеопатра
Я - прежний Антоний, я снова вижу, как сверкают на солнце копья моих легионов, я слышу подобный грому рев - это войска, мои войска приветствуют Антония, своего любимого полководца, который едет в сверкающих доспехах вдоль нескончаемых шеренг! Нет, нет, не все потеряно! Судьба переменится! Я еще увижу, как с сурового лба цезаря - того самого цезаря, который никогда не ошибается, разве что ему выгодно совершить ошибку, - будет сорван лавровый венок победителя и как этот лоб навеки увенчается позором!
- Ты прав! - вскричала Хармиана. - Конечно, судьба переменится, но ты должен вести себя как подобает мужчине! О господин мой, вернись со мною во дворец, вернись в объятья любящей тебя Клеопатры! По всем ночам она лежит без сна на своем золотом ложе, и темнота покоя, рыдая, зовет вместе с ней: "Антоний!", а Антоний отгородился от мира своим горем, забыл и свой долг, и свою любовь!
- Я еду, еду! Как мог я усомниться в ней? Позор мне! Раб, принесли воды и пурпурное одеянье - в таком виде я не могу предстать пред Клеопатрой. Сейчас я вымоюсь, переоденусь - и к ней, к ней!
Вот так мы убедили Антония вернуться к Клеопатре, чтобы вернее погубить обоих.
- Ты прав! - вскричала Хармиана. - Конечно, судьба переменится, но ты должен вести себя как подобает мужчине! О господин мой, вернись со мною во дворец, вернись в объятья любящей тебя Клеопатры! По всем ночам она лежит без сна на своем золотом ложе, и темнота покоя, рыдая, зовет вместе с ней: "Антоний!", а Антоний отгородился от мира своим горем, забыл и свой долг, и свою любовь!
- Я еду, еду! Как мог я усомниться в ней? Позор мне! Раб, принесли воды и пурпурное одеянье - в таком виде я не могу предстать пред Клеопатрой. Сейчас я вымоюсь, переоденусь - и к ней, к ней!
Вот так мы убедили Антония вернуться к Клеопатре, чтобы вернее погубить обоих.