Генри Райдер Хаггард : Клеопатра
Что ж, я дарую ему жизнь, хоть это и слабость с моей стороны - женская слабость. Отнесите звездочета в его комнату и охраняйте там, пока он не поправится - или пока не умрет.
Голова у меня закружилась, волной накатили дурнота и слабость, я стал проваливаться в пустоту, в ничто...
Сны, сны, сны, нескончаемые и бесконечно меняющиеся, казалось, они год за годом носят меня по океану муки. И сквозь эти сны мелькает видение нежного женского лица с темными глазами, прикосновение белой руки так отрадно, оно утишает боль. Я так же вижу иногда царственный лик, он склоняется над моим качающимся на бурных волнах ложем, - от меня все время ускользает, чей этой лик, но его красота вливается в мою бешено пульсирующую кровь, я знаю - она часть меня... мелькают картины детства, я вижу башни храма в Абидосе, вижу седого Аменемхета, моего отца... и вечно, вечно я вижу или ощущаю величественный зал в Аменти, маленький алтарь и вокруг, у стен, божества, облаченные в пламя! Там я неотступно брожу, призываю мою небесную матерь Исиду, но вспомнить ее образ не могу; зову ее - и все напрасно! Не опускается облачко на алтарь, только время от времени глас божества грозно вещает: "Вычеркните имя сына Земли Гармахиса из живой книги Той, что вечно была, есть и будет!
Голова у меня закружилась, волной накатили дурнота и слабость, я стал проваливаться в пустоту, в ничто...
Сны, сны, сны, нескончаемые и бесконечно меняющиеся, казалось, они год за годом носят меня по океану муки. И сквозь эти сны мелькает видение нежного женского лица с темными глазами, прикосновение белой руки так отрадно, оно утишает боль. Я так же вижу иногда царственный лик, он склоняется над моим качающимся на бурных волнах ложем, - от меня все время ускользает, чей этой лик, но его красота вливается в мою бешено пульсирующую кровь, я знаю - она часть меня... мелькают картины детства, я вижу башни храма в Абидосе, вижу седого Аменемхета, моего отца... и вечно, вечно я вижу или ощущаю величественный зал в Аменти, маленький алтарь и вокруг, у стен, божества, облаченные в пламя! Там я неотступно брожу, призываю мою небесную матерь Исиду, но вспомнить ее образ не могу; зову ее - и все напрасно! Не опускается облачко на алтарь, только время от времени глас божества грозно вещает: "Вычеркните имя сына Земли Гармахиса из живой книги Той, что вечно была, есть и будет!