Генри Райдер Хаггард : Клеопатра
- Кто ты сейчас, я не знаю. Это ведомо только тебе - тебе и Клеопатре.
- О чем ты говоришь? Разве я виноват, что царица...
- Царица? Вот как, у нашего фараона есть царица?
- Если Клеопатра пожелала прийти сюда ночью и поговорить со мной...
- О звездах, Гармахис, о звездах и о розах, больше ее ничего не интересует!
Что я ей на это ответил - не помню, ибо хоть я и был в смятении чувств, злой язык девушки и нежно-вкрадчивый голос привели меня в бешенство. Знаю только одно: я говорил с ней так сурово, что она испугалась, как испугалась в тот вечер, когда дядя Сепа поносил ее за греческое платье. И так же, как в тот вечер, залилась слезами, только сейчас она не плакала, а бурно рыдала.
Наконец я умолк, мне было стыдно, гнев не прошел, душу саднила обида. Ибо она хоть и рыдала, но время от времени отпускала шпильки - на редкость острые и ядовитые.
- Как можешь ты так со мной говорить! Это жестоко, это недостойно мужчины! Но я забыла: ведь ты же не мужчина, ты всего лишь жрец! Быть может, ты мужчина только с Клеопатрой!
- По какому праву ты оскорбляешь меня? Какой смысл скрывается в твоих словах?
- О чем ты говоришь? Разве я виноват, что царица...
- Царица? Вот как, у нашего фараона есть царица?
- Если Клеопатра пожелала прийти сюда ночью и поговорить со мной...
- О звездах, Гармахис, о звездах и о розах, больше ее ничего не интересует!
Что я ей на это ответил - не помню, ибо хоть я и был в смятении чувств, злой язык девушки и нежно-вкрадчивый голос привели меня в бешенство. Знаю только одно: я говорил с ней так сурово, что она испугалась, как испугалась в тот вечер, когда дядя Сепа поносил ее за греческое платье. И так же, как в тот вечер, залилась слезами, только сейчас она не плакала, а бурно рыдала.
Наконец я умолк, мне было стыдно, гнев не прошел, душу саднила обида. Ибо она хоть и рыдала, но время от времени отпускала шпильки - на редкость острые и ядовитые.
- Как можешь ты так со мной говорить! Это жестоко, это недостойно мужчины! Но я забыла: ведь ты же не мужчина, ты всего лишь жрец! Быть может, ты мужчина только с Клеопатрой!
- По какому праву ты оскорбляешь меня? Какой смысл скрывается в твоих словах?