Болеслав Прус : Фараон


В конце концов сановникам удалось объяснить, а беднякам понять, что следует делать, и голосование началось. Каждый делегат подходил к кувшину и опускал камешек так, чтобы другие не видели, какого цвета камешек он бросает.
Тем временем главный казначей, стоя на коленях позади трона, шептал фараону:
- Все погибло! Если бы голосовали открыто, у нас было бы единогласное решение. А теперь пусть отсохнет у меня рука, если в кувшине не окажется десятка-двух белых камешков.
- Успокойся, верный слуга, - ответил, улыбаясь, Рамсес. - У меня под рукой больше полков, чем людей, голосующих против нас.
- К чему? К чему? - простонал казначей. - Ведь если не будет единогласия, нам не откроют Лабиринта...
Рамсес продолжал улыбаться.
Голосование окончилось. Хранитель Лабиринта поднял кувшин и высыпал его содержимое на золотой поднос: на девяносто одного голосующего было восемьдесят три черных камешка и восемь белых.
Военачальники и чиновники оцепенели от ужаса, верховные же жрецы смотрели на присутствующих торжествуя, но вдруг они забеспокоились: с лица Рамсеса не сходила улыбка. Никто не решался объявить
вслух,
что предложение фараона провалилось.