Болеслав Прус : Фараон
А сейчас мне хочется смеяться над своей дерзостью, когда я вспоминаю, что великий фараон при постройке своей гробницы заплатил тысячу шестьсот талантов [около десяти миллионов фунтов] за одни овощи для рабочих. Откуда бы я взял столько денег и людей?
- Не завидуй, господин, Хеопсу! - ответил жрец. - Другие фараоны оставили по себе лучшие творения: озера, каналы, дороги, храмы и школы.
- Да разве можно это сравнить с пирамидами?
- Разумеется, нет, - горячо возразил ему жрец, - в моих глазах и в глазах всего народа каждая пирамида - великое преступление, и самое большое - пирамида Хеопса.
- Ты преувеличиваешь, - остановил его царевич.
- Нисколько! Свою гигантскую гробницу фараон строил тридцать лет, в продолжение которых сто тысяч человек работали по три месяца в году. А какая польза от всего этого труда? Кого он накормил, одел, исцелил? Напротив, каждый год на этой работе гибло от десяти до двадцати тысяч народу. Другими словами, гробница Хеопса поглотила жизнь полумиллиона людей. А сколько крови, слез, страданий - кто сочтет? Поэтому не удивляйся, господин, что египетский крестьянин с ужасом смотрит на запад, где над горизонтом багровеют или чернеют треугольные контуры пирамид.
- Не завидуй, господин, Хеопсу! - ответил жрец. - Другие фараоны оставили по себе лучшие творения: озера, каналы, дороги, храмы и школы.
- Да разве можно это сравнить с пирамидами?
- Разумеется, нет, - горячо возразил ему жрец, - в моих глазах и в глазах всего народа каждая пирамида - великое преступление, и самое большое - пирамида Хеопса.
- Ты преувеличиваешь, - остановил его царевич.
- Нисколько! Свою гигантскую гробницу фараон строил тридцать лет, в продолжение которых сто тысяч человек работали по три месяца в году. А какая польза от всего этого труда? Кого он накормил, одел, исцелил? Напротив, каждый год на этой работе гибло от десяти до двадцати тысяч народу. Другими словами, гробница Хеопса поглотила жизнь полумиллиона людей. А сколько крови, слез, страданий - кто сочтет? Поэтому не удивляйся, господин, что египетский крестьянин с ужасом смотрит на запад, где над горизонтом багровеют или чернеют треугольные контуры пирамид.