Болеслав Прус : Фараон

Всякий, кто их слышал в городе или в поле, будь то египтянин или варвар, падал ниц, дабы и на него снизошла частица всевышней благодати.
В такую минуту нельзя было ударить ни человека, ни животное, и если преступник, осужденный на смертную казнь, мог доказать, что приговор был прочтен ему во время выхода фараона на террасу, наказание ему смягчалось. Ибо впереди повелителя земли и неба шествует могущество, а позади милосердие.
Осчастливив народ, владыка всего сущего под солнцем спускался в свои сады, в чащу пальм и сикомор и отдыхал там, принимая дань ласк от своих женщин и любуясь играми детей своего дома. Если кто-нибудь из них обращал на себя внимание красотой или ловкостью, он подзывал его к себе и спрашивал:
- Кто ты, малыш?
- Я царевич Бинотрис, сын фараона, - отвечал мальчуган.
- А как зовут твою мать?
- Моя мать - госпожа Амесес, женщина фараона.
- А что ты умеешь делать?
- Я умею уже считать до десяти и писать: "Да живет вечно отец и бог наш, святейший фараон Рамсес!"
Повелитель вечности благодушно улыбался и своей
неясной,
почти прозрачной рукой прикасался к кудрявой головке бойкого мальчугана. С этого момента ребенок уже действительно считался царевичем, хотя фараон и продолжал загадочно улыбаться.