Болеслав Прус : Фараон

В воздухе царила мертвенная тишина.
- Ведь все время так не будет, - сказал наследник.
- Будет еще хуже, - ответил Пентуэр. - Видишь, царевич, - указал он на бегущих, - у тех лошади увязают по колени.
Царевич рассмеялся. Как раз в это время они вступили на более твердую почву и шагов сто проехали рысью, но тотчас же дорогу преградило песчаное море, и им пришлось снова продвигаться, плетясь шаг за шагом.
Люди обливались потом, лошади стали покрываться пеной.
- Жарко! - прошептал царевич.
- Слушай, государь! - обратился к нему Пентуэр. - Неподходящий сегодня день для погони в пустыне. С самого утра священные насекомые проявляли большое беспокойство, а потом впали в оцепенение. И мой жреческий нож не входил в глиняные ножны, что означает необычайный зной. А оба эти явления - жара и оцепенение насекомых - предвещают, очевидно, ураган. Вернемся. Мы не только потеряли из глаз лагерь, но даже шум его не долетает до нас.
Рамсес посмотрел на жреца почти с презрением.
- И ты думаешь, пророк, что я, пообещав поймать Муссавасу, - сказал он, - могу вернуться ни с чем из страха перед зноем и ураганом?
Они продолжали продвигаться вперед. В одном месте почва стала опять твердой, благодаря чему они приблизились к убегающим на расстояние полета камня, пущенного из пращи.