Болеслав Прус : Фараон
Притом ни меня, ни тебя не бьют, как того крестьянина.
- А вот избили же Эннану, и с нами это может случиться. Надо иметь мужество довольствоваться положением, какое кому предназначено. Тем более что, как тебе известно, наш дух, бессмертный Ка (37), очищаясь, поднимается каждый раз на более высокую ступень, чтобы через тысячи или миллионы лет вместе с душами фараонов и рабов и даже вместе с богами раствориться во всемогущем прародителе жизни, у которого нет имени.
- Ты говоришь как жрец, - ответил с горечью Пентуэр. - Скорее я должен был бы относиться ко всему с таким спокойствием. А у меня, напротив, болит душа, потому что я чувствую страдания миллионов.
- Кто же тебе велит?..
- Мои глаза и сердце. Они - точно долина между гор, которая не может молчать, когда слышит крик, и откликается эхом.
- А я скажу тебе, Пентуэр, что ты напрасно задумываешься над такими опасными вещами. Нельзя безнаказанно бродить по кручам восточных гор - того и гляди, сорвешься, - или блуждать по западной пустыне, где рыскают голодные львы и вздымается бешеный хамсин (38).
Между тем доблестный Эннана, лежа в двуколке, где от тряски боль еще усиливалась, желая показать свое мужество, потребовал, чтобы ему дали поесть и напиться.
- А вот избили же Эннану, и с нами это может случиться. Надо иметь мужество довольствоваться положением, какое кому предназначено. Тем более что, как тебе известно, наш дух, бессмертный Ка (37), очищаясь, поднимается каждый раз на более высокую ступень, чтобы через тысячи или миллионы лет вместе с душами фараонов и рабов и даже вместе с богами раствориться во всемогущем прародителе жизни, у которого нет имени.
- Ты говоришь как жрец, - ответил с горечью Пентуэр. - Скорее я должен был бы относиться ко всему с таким спокойствием. А у меня, напротив, болит душа, потому что я чувствую страдания миллионов.
- Кто же тебе велит?..
- Мои глаза и сердце. Они - точно долина между гор, которая не может молчать, когда слышит крик, и откликается эхом.
- А я скажу тебе, Пентуэр, что ты напрасно задумываешься над такими опасными вещами. Нельзя безнаказанно бродить по кручам восточных гор - того и гляди, сорвешься, - или блуждать по западной пустыне, где рыскают голодные львы и вздымается бешеный хамсин (38).
Между тем доблестный Эннана, лежа в двуколке, где от тряски боль еще усиливалась, желая показать свое мужество, потребовал, чтобы ему дали поесть и напиться.