Болеслав Прус : Фараон
- Никакие серебряные доски, исписанные соглашениями, не защитят границ, которые никем не охраняются.
- А кто же сказал вашему высочеству, что они не охраняются?
- Ты сказал. Сто двадцать тысяч солдат не могут устоять перед тремястами. Если ассирийцы вторгнутся к нам, Египет превратится в пустыню.
Глаза Ментесуфиса загорелись.
- Если они вторгнутся к нам, мы вооружим всю знать, крестьян, даже преступников из каменоломен... - сказал он. - Мы извлечем сокровища из всех храмов... И против Ассирии выступят пятьсот тысяч
египетских воинов...
Восхищенный этой вспышкой патриотизма, Рамсес схватил жреца за руку и сказал:
- Так если мы можем создать такую армию, почему нам самим не напасть на Вавилон? Разве великий военачальник Нитагор не молит нас об этом вот уже столько лет? Разве фараона не тревожат настроения ассирийцев? Если мы позволим им собраться с силами, борьба будет труднее. Если же мы начнем первые...
- Ты знаешь, царевич, - перебил его жрец, - что такое война, да еще такая война, которая требует перехода через пустыню? Кто поручится, что, прежде чем мы дойдем до Евфрата, половина нашей армии и носильщиков не погибнет от трудностей пути?
- А кто же сказал вашему высочеству, что они не охраняются?
- Ты сказал. Сто двадцать тысяч солдат не могут устоять перед тремястами. Если ассирийцы вторгнутся к нам, Египет превратится в пустыню.
Глаза Ментесуфиса загорелись.
- Если они вторгнутся к нам, мы вооружим всю знать, крестьян, даже преступников из каменоломен... - сказал он. - Мы извлечем сокровища из всех храмов... И против Ассирии выступят пятьсот тысяч
египетских воинов...
Восхищенный этой вспышкой патриотизма, Рамсес схватил жреца за руку и сказал:
- Так если мы можем создать такую армию, почему нам самим не напасть на Вавилон? Разве великий военачальник Нитагор не молит нас об этом вот уже столько лет? Разве фараона не тревожат настроения ассирийцев? Если мы позволим им собраться с силами, борьба будет труднее. Если же мы начнем первые...
- Ты знаешь, царевич, - перебил его жрец, - что такое война, да еще такая война, которая требует перехода через пустыню? Кто поручится, что, прежде чем мы дойдем до Евфрата, половина нашей армии и носильщиков не погибнет от трудностей пути?