Болеслав Прус : Фараон
Рамсес поник головой, и, видя, что в соседней комнате стоят придворные, сказал, понизив голос:
- Знаешь, Тутмос, с тех пор как я отправился в это путешествие, Египет мне кажется каким-то другим. Иногда я спрашиваю себя, не в чужой ли я стране? Иногда асе мое сердце охватывает тревога, как будто у меня на глазах пелена: рядом творятся подлости, а я их не вижу...
- Да ты и не старайся их видеть, а то тебе еще покажется, что всех нас следует отправить в каменоломни, - ответил, смеясь, Тутмос. - Помни: номарх и чиновники - это пастыри твоего стада. Если кто-нибудь выдоит кринку молока для себя или зарежет овцу, ты же не убьешь его и не прогонишь. Овец у тебя много, а найти пастухов - дело нелегкое.
Наместник, уже одетый, перешел в приемную, где собралась вся его свита: жрецы, офицеры и чиновники. Вместе с ними он вышел из дворца на наружный двор.
Это была широкая площадь, обсаженная акациями, под сенью которых и ожидали наместника работники. При звуке рожка они вскочили с земли и выстроились в пять рядов.
Рамсес, окруженный блестящей свитой вельмож, вдруг остановился, желая сперва издали взглянуть на землекопов. Это были нагие люди в белых чепцах и в таких же набедренниках.