Болеслав Прус : Фараон

Тогда царевич обратился к верховному писцу, который после военного министра имел наибольшее влияние при дворе. Этот старый чиновник, жрец одного из мемфисских храмов, принял царевича вежливо, но холодно и, выслушав его, ответил:
- Меня удивляет, что ты хочешь беспокоить подобными делами нашего господина. Это все равно, как если бы ты просил не уничтожать саранчу, севшую на поле.
- Но ведь это же невинные люди!..
- Мы, ваше высочество, не можем этого знать, ибо, виновны они или невиновны, решает закон и суд. Одно для меня безусловно ясно, что государство не может потерпеть, чтобы люди врывались в чужой сад, а тем более - чтобы поднимали руку на собственность наследника престола.
- Ты прав, конечно, но где же виновные? - спросил царевич.
- Где нет виновных - должны быть, по крайней мере, наказанные. Не преступление, а наказание, которое за ним следует, учит людей, что этого нельзя делать.
- Я вижу, - прервал его наследник, - что ты не поддержишь моей просьбы перед его святейшеством.
- Мудрость говорит твоими устами, эрпатор, - ответил вельможа. - Я никогда не позволю себе дать своему господину совет, который подрывал бы авторитет власти...